Обнаруженные в Интернете иллюстрации к пушкинскому "Лукоморью" — Вступлению к "Руслану и Людмиле". Позднее написанное Вступление более любимо, чем сама поэма. Всё-таки, "У Лукоморья" — это введение в русское бессознательное — со светлой стороны (представителем которой и был Пушкин). Сегодняшние картинки — отечественных художников разных эпох. И не все их них стоят еа светлой стороне.

В старых сканированных книжках и журналах выискиваю иллюстрации К.Кузнецова, не совсем типичного сталинского художника. Вот картинка к "Лукоморью" из "Мурзилки" 1943 года (№ 11-12). Полный набор персонажей.

Рисунок типовой, но чёрный кот — хорош. Взгляд пристальный. Кот военной поры.

Советский художник О.Коровин неоднократно встречался нам в связи со сказами Бажова, а также в связи с Пушкиным — иллюстрации к "Полтаве" (см.) и две сюиты к "Онегину" с интервалом в 40 лет: 1949-1989 (см.). Источник сегодняшних иллюстраций к "Лукоморью" мне неизвестен, возможно они были опубликованы в каком-то журнале. Датировка — 1983 год. Это поздний Коровин. На одной иллюстрации — дуб зелёный, в ветвях которого скрыты русалка и леший, а на первом плане — кот на цепи ("ходит по цепи кругом" допускает и такое прочтение). На второй иллюстрации — Баба-Яга.

Баба-Яга не совсем типична, но укладывается в одну из трактовок этого персонажа. А вот кот — совершенно необычен, он дик, он опасен, это Кот-Баюн, а не ласковая зверушка. Он не просто на цепи, он цепной кот. Нечастая интерпретация детской сказочки. Всё-таки, поздний Коровин — неформал.

Естественным выглядит стремление молодых художников наших дней удариться в современный авангард, попытаться вывернуть наизнанку старый миф.

Вот и персонажи вывернуты наизнанку. Кот с золотой мордой сидит на пирамиде из черепов.

Пленительные женские образы: хтонические русалка (на ветвях не сидит) и царевна (в темнице тужит).

"Ты будешь мёртвая принцесса, а я твой верный пёс". Вот и иллюстрация к песне "Агаты Кристи" подоспела через 20 лет.

Наиболее цельными "изнаночными" иллюстрациями мне показались рисунки Саши Тудвасевой (https://vk.com/tudvaseva_alexandra), сделанные для конкурса "Лукоморье", объявленного какими-то курсами живописи. Сюита почти полная (не хватает пары фрагментов про неведомые дорожки да пленение грозного царя).

Появление трактовки "Лукоморья" в духе мультипликации "Любовь, смерть и роботы" было неизбежно. Большой удачей надо считать, что появившиеся иллюстрации на эту тему обладают несомненной стильностью (привязка иллюстраций к тексту осуществлена самой художницей).

Там русский дух… там Русью пахнет!

Проводя обзор иллюстраций к "Малахитовой шкатулке" художников сталинского времени (тут), одного художника я из обзора исключил. Он заслуживает отдельного рассмотрения. Это уральский художник О.Коровин. Он родной брат более известного художника-иллюстратора Ю.Коровина. В отличие от брата, прочно обосновавшегося в столицах, О.Коровин работал преимущественно в Свердловске и Перми. Первые иллюстрации О.Коровина к сказам Бажова относятся к сталинскому времени. Но тема Бажова была для художника сквозной на протяжении всей жизни. Поэтому надо, конечно, посмотреть его работы в динамике.

Книги, из которых взяты иллюстрации:

1) 1950-е гг.

В Пятидесятые Коровин иллюстрировал "Малахитовую шкатулку" в следующих изданиях (по одной иллюстрации к сказу):

а) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1952. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition129313. Разные уральские художники, помимо Коровина. Типичная сталинская парадная книга.

б) Bashow P.P. Die Malachitschatulle. — М.: Издательство литературы на иностранных языках, б/г (подписано в печать в сентябре 1955 г.). Всю книгу иллюстрировал один Коровин. Выпускалась на разных языках. Сомневаюсь, что кто-то из европейцев смог оценить Бажова.

И случайная находка: страничная картинка в детском журнале.

в) Журнал "Мурзилка". 1955. № 2.

2) 1960-е гг.

Два солидных сборника бажовских сказов с разными иллюстрациями Коровина вышли в Шестидесятые (по одной иллюстрации к сказу) в Москве и Свердловске:

а) Малахитовая шкатулка. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition113236.

б) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1967. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition125515. Хоть "оттепель" уже закончилась, типаж мастерового на суперобложке — как будто из фильма "Весна на Заречной улице" (рисунок на переплёте — это дедушка Слышко, мифический рассказчик сказов, придуманный Бажовым для мистификации).

2) 1980-е гг.

Одна сюита, повторенная в двух книгах, изданных в Перми.

а) Сказы Павла Бажова. — Пермь: Пермское книжное издательство, 1979. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition260723. Изящная небольшая книжка в суперобложке (может, и не миниатюра, но "карманного" формата). Подарочное издание.

б) Сказы Павла Бажова. — Пермь: Пермское книжное издательство, 1984. На Фантлабе: https://fantlab.ru/edition260724. Обычная книга обычного формата. Но качество иллюстраций на высоте.

Теперь посмотрим иллюстрации Коровина к сказу из книг разных периодов.

В предыдущем обзоре сталинского периода была выявлена некоторая тенденция: уральские художники центральной иллюстрацией к сказу "Малахитовая шкатулка" делали сцену исчезновения взрослой Танюшки в стене Малахитовой палаты царского дворца, а столичные художники — сцену примеривания маленькой Танюшкой драгоценностей из шкатулки.

Что же уральский художник Коровин? Подтверждает тенденцию. В иллюстрациях из сборников 1950-х гг. он рисует невесту Турчанинова, готовую на глазах у своего хлипкого жениха и царских придворных слиться со стеной из малахита. На иллюстрации из свердловского сборника 1952 г. Танюшка с грубыми чертами зелёного лица — это соответствует трактовке образа Хозяйки Медной горы, какой её давал Коровин в те годы (см. тут). Для иностранцев (издание 1955 г.) Коровин дал несколько сглаженный вариант: белокожая женщина с правильными чертами.

Ну и была ещё в книге Издательства литературы на иностранных языках реалистичная заставка к сказу: девочка Танюшка со странницей-колдуньей.

И в сталинский период, и много позднее сказ "Малахитовая шкатулка" в сборники для детей (издаваемые специализированными издательствами) не включался. Линия с полюбовницей барина, выданной замуж за приказчика, не входила в круг чтения советских детей. Однако, благодаря столичным художникам, символом этого сказа стала девочка во взрослых драгоценностях. И вот в 1955 году в журнале "Мурзилка" появляется картинка к сказу "Малахитовая шкатулка" (без текста). Рисует её наш Коровин. Что можно было для детей нарисовать? Конечно, девочку в драгоценностях (можно представить, как это должно было очаровать читательниц-младшеклассниц).

Но Коровин хотя бы решил напустить сказочности — изобразил Танюшку, примеряющую каменья, не в светлой избе, а в подполе (голбце), где в полумраке лицо снизу освещено сиянием драгоценностей (хотя, какие уж там на Урале драгоценные камни — самоцветы одни).

Шестидесятые — переломная эпоха в книжной графике. Коровин — уже состоявшийся мастер. Но он сумел встроится в новую волну. Его манера совершенствуется, хотя за модными течениями он бездумно не следует.

В книге 1961 года Коровин продолжает разрабатывать тему растворения Танюшки в малахитовой стене. Черты лица по-прежнему резкие, грубые — дубль Хозяйки Медной горы.

Потеплел Коровин только к 1967 году. В сборнике этого года для иллюстрации к сказу он выбрал Танюшку-девочку в драгоценностях. Но, конечно, никаких сцен для детских журналов. Портрет психологический: взрослый взгляд, уверенное завладение шкатулкой. Красавица совсем не кукольного типа — смуглое лицо, причём оливкового оттенка, откуда недалеко и до зелёного цвета. Коровин остаётся верен своей трактовке. Чувствуется, что у взрослой Танюшки, с развитием характера, человечные черты лица будут трансформироваться в сторону окаменелости.

Полная смена концепции произошла у Коровина в пермских сборниках 1979/1984 года. Коровин, уже пожилой человек, обращает внимание на спокойную повседневность сказов Бажова и открывает для себя юмористическую сторону "Малахитовой шкатулки". А ещё Коровин отказался от иллюстрации ожидаемых эпизодов — слишком банально.

1) Девочка Танюшка и странница-колдунья, повлиявшая на дальнейшее развитие Танюшки. Эту сцену Коровин рисовал в заставке книги на иностранных языках в 1955 году. Там была подчёркнутая реалистичность. Теперь тоже без намёков на волшебство. Хотя... Внизу, у ног странницы сидит огромная ящерица, слившаяся с обстановкой.

2) Абсолютно бытовая сцена. Судя по всему, это Настасья — мать Танюшки — застигнутая алчными купцами, убеждающими продать им шкатулку. Синяя ящерица внизу справа.

цитата

И покупатель, как ворон на кости, налетел. Из купцов всё. Кто сто рублей дает, кто двести.

— Робят-де твоих жалеем, по вдовьему положению нисхождение делаем.

Ну, оболванить ладят бабу, да не на ту попали.

3) А вот и бажовский юмор. Тщедушный Паротя со своей видной женой — бывшей полюбовницей барина. Эти персонажи окарикатурены художником. Ящерицы на рисунке не обнаружил.

цитата

Паротина жена, как приехала домой, похвасталась:

— Теперь, друг любезный, я не то что тобой, и Турчаниновым не понуждаюсь. Чуть что — до свиданья! Уеду в Сам-Петербурх либо, того лучше, в заграницу, продам шкатулочку и таких-то мужей, как ты, две дюжины куплю, коли надобность случится.

Похвасталась, а показать на себе новокупку все ж таки охота. Ну, как — женщина! Подбежала к зеркалу и первым делом наголовник пристроила. — Ой, ой, что такое! — Терпенья нет — крутит и дерет волосы-то. Еле выпростала. А неймется. Серьги надела — чуть мочки не разорвала. Палец в перстень сунула — заковало, еле с мылом стащила. Муж посмеивается: не таким, видно, носить!

4) В завершающей сцене Коровин рисует Танюшку в царском дворце, но до того, как она дошла до Малахитовой палаты. Сама Танюшка представлена обычной розовой женщиной (может, и красивой по меркам XVIII века). Придворные — сплошь окарикатурены, а ведь в сталинское время Коровин на заднем плане рисовал каких-то серьёзных персонажей — "екатерининских орлов". Да, кстати: ящерица на своём месте — внизу справа.

Вот так в поздне-советское время спадало ожесточение бажовских сказов, которое чувствовалось ещё тридцать лет назад.

Сказ "Медной горы хозяйка" был для 1936 года странным и даже подозрительным в качестве "рабочего фольклора". Степан сам не додумался обозвать приказчика "душным козлом", эти слова ему Хозяйка медной горы велела передать — он и передал безропотно. Степана выпороли и посадили в забой на цепь. А он там на радость эксплуататорам норму выработки поднял, а потом ещё по личному распоряжению барина небывалые редкости добывал, за что выслужил вольную. Нет борьбы рабочего класса.

И вот в 1939 году Бажов пишет сказ с теми же исходными данными, где героем у него настоящий бунтарь, который поблажек от классовых врагов не получил. Но и спасения в XVIII веке получить было не от кого, кроме как от Хозяйки медной горы. Это сказ "Две ящерки".

Вроде бы и проходной сказ, но захватывающий. Как это частенько бывает у Бажова, интересный историко-социологический очерк резко перетекает в мистическое горно-заводское фэнтэзи. Для советской довоенной литературы это было единичным и очень ярким формально-структуралистическим приёмом. В наши дни этот приём писатели затрепали, но Бажов не устарел.

Художники, которые оставили иллюстрации к "Двум ящеркам" все нам знакомые. От 1930-х до наших дней. В "Двух ящерках" перевешивает историко-социологическая составляющая. Некоторые художники отразили только эту составляющую (Г.Перебатов, В.Панов, А.Белюкин, И.Ушаков).

Бажов формально описывает события XVIII века (причём, второй половины): строительство казной металлургических заводов на Урале и переход их в частные руки. В небольшом округе, который относится к Бажовским местам (окрестности Екатеринбурга в радиусе 50 км) заводчиком-кровопийцем, владельцем крепостных крестьян, был полумифический Турчанинов (конкурент Демидовых и Строгановых).

Первый свердловский иллюстратор А.Кудрин антураж XVIII века вводит на заставке.

Бажов довольно подробно описывает как "немцы" (мастера, выписанные не столько из германских государств, сколько из Швеции) признали заводик бесперспективным (почему казна от него и избавилась), а местные "старички" смогли сделать выплавку металла рентабельной. Поэтому иллюстратор военного времени — В.Таубер — на заставке рисует спесивых опозорившихся "немцев".

Некоторые художники помещает этот и другие сказы в реалии конца XIX века, но как раз с отменой крепостного права промышленность Урала окончательно утратила своё значение (вплоть до первых Пятилеток). Потому у Бажова и нет сказов про вольнонаёмных рабочих, всё про крепостных только.

Владелец рудника и завода Турчанинов просил "старичков" поднять завод, сулил облегчение. "Старичкам" лестно такое внимание, позволили себя облапошить, да других на новые места зазвали (у крепостных рабочих сложный статус был). А облегчение и не наступило. Обманул Турчанинов.

Рабочие пошли к барину Турчанинову напомнить про обещания. Громче всех буянил молодой парень Андрюха, требуя справедливости. Вот эту сходку многие художники советского времени отразили, представив стихийную челобитную как бунт, а то и революционное выступление (у палехских живописцев особенно — там аж казаков с винтовками вызвали для подавления — настоящий 1905 год).

Но поскольку все секреты производства уже стали известными, Турчанинов выпорол всех буйных (кого из "старичков" и насмерть забили). Андрюху тоже жёстко (с солью) выпороли. Он затаился, вошёл в доверие, получил доступ к печам и в отместку барину вывел полностью из строя ("заморозил", "посадил козла") две печи. За это Андрюху "схватили да в гору на цепь" (как Степана в "Хозяйке медной горы").

Андрюха провёл на цепи в забое "полгода ли год". Это медленная смерть.

Прощения Андрюхе не было, да он, видать, и не вымаливал его у барина. Хозяйка медной горы ему тоже не помогала (хотя Перебатов изобразил её в забое на втором плане: смотрит, наблюдает за Андрюхой). И вот именно на Хозяйку медной горы Андрюха и возроптал в конце: "Зря люди про Хозяйку горы сказывают. Будто помогает она... Какая она Хозяйка! Пустое люди плетут, себя тешат".

цитата

Подумал так да и свалился, где стоял. Так в руднишную мокреть и мякнулся, только брызнуло. Холодная она – руднишная-то вода, а ему все равно – не чует. Конец пришел.

Конец Андрюхе пришёл. Однако очнулся он без кандалов на поверхности: травка, солнышко... Какое-то волшебное питьё...

Две ящерки, давшие название сказу, показали Андрюхе тайный путь под землю.

А там — баня, явства... Это, конечно, чертоги Хозяйки медной горы, но сама она не показывается — только две ящерки присутствуют. Любят наши художники показывать, как голодный человек наедается.

Андрюха совершает вылазки на рудник, морозит ещё несколько печей. Поскольку он считается погибшим (заваленным в забое), в ужасе все — и товарищи по работе, и барин. Примечательно, что свои диверсии Андрюха делает самостоятельно — Хозяйки медной горы по-прежнему не видно.

Андрюху начинают выслеживать. Кольцо начинает сжиматься.

Андрюха решает покинуть родные места и гостеприимное подземелье. Тут ему Хозяйка медной горы и показывается. Две Хозяйки медной горы.

Это из оставленного нами на потом сказа "Малахитовая шкатулка". Дочь Степана сама превратилась в Хозяйку медной горы, в ещё одну Хозяйку. Потому и "две ящерицы", что две Хозяйки.

Вот у О.Коровина показана какая-то девчонка в роли Хозяйки медной горы — это он пытается показать младшую Хозяйку (хотя дочь Степана в момент превращения была уже взрослой девушкой).

Позднее, в новой сюите иллюстраций к циклу о Хозяйке медной горы О.Коровин показывает эту Хозяйку в каждом сказе разную, они у него непохожи между собой. И, действительно, у Бажова Хозяйка медной горы многоликая. В сказе "Хозяйка медной горы" она была влюблённо-печальная, в "Горном мастере" будет гневно-ревнивая, ну а здесь, в "Двух ящерках" — лёгкая и спокойная. Коровин её даже слегка кокетливой нарисовал.

Современные интерпретаторы, наверное, могли бы сказать, что вся вторая часть сказа — это предсмертный бред Андрюхи. Если принять эту интерпретацию, то будет объясним резкий перепад между двумя частями сказа. Этим же можно было бы объяснить и умиротворённую двоящуюся Хозяйку медной горы. Такой она никогда не была, но отмучившийся Андрюха такой её увидел — единственную покровительницу крепостных горно-заводских рабочих.

В советское время провинциальные книжные издательства разрабатывали свои региональные темы — и часто добивались больших успехов на этом пути. При удачном стечении обстоятельств такой подход позволял раскрыться местным художникам. Вот, например, известны очень удачные в полиграфическом и художественном исполнении сборники произведений Пушкина, издававшиеся Волго-Вятским книжным издательством в г. Горьком (в области находится село Болдино). Ну а Средне-Уральским книжным издательством (г. Свердловск) выпускались хорошо оформленные книги Бажова. Местным художникам было где развернуться.

Первое отдельное издание "Малахитовой шкатулки" вышло в Свердловске в 1939 году и сразу с иллюстрациями (сказы уже были опробированы на читателях в газетных и журнальных публикациях). Первый иллюстратор — А.Кудрин. Потом в Свердловске и в столицах при жизни автора выходило ещё несколько сборников, но иллюстраций к "Хозяйке медной горы" в них не было, поэтому сразу переходим к сборнику, который выпускался в Москве на иностранных языках. У меня сборник на немецком языке (без года выхода в свет, но в печать подписан в ноябре 1955 года, что означает 1956 год выхода). Книга московская, но художник уральский. Хорошо известный О.Коровин. Потом сборник 1959 года (художник — Г.Перебатов).

Слева направо: 1) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Свердловское областное издательство, 1939 (худ. А.Кудрин). 2) Bashow P.P. Die Malachitschatulle. — М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1956 (худ. О.Коровин). 3) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1959 (худ. Г.Перебатов).

Обильным на выпуски Бажова для Средне-Уральского издательства был после-сталинский период. Подключалось и Пермское издательство. Выходили книги улучшенного полиграфического исполнения в уменьшенном формате — для библиофилов. Художники все местные, хоть и с всесоюзной известностью: В.Волович, О.Коровин, В.Васильев.

Слева: 3) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1963 (худ. В.Волович). Рядом с видом на корешок — с теми же иллюстрациями уменьшенное подарочное издание в футляре: Бажов П. Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1969 (худ. В.Волович).

Справа вверху: 4) Бажов П. Медной горы хозяйка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1977 (худ. В.Васильев).

Справа внизу: 5) Издание уменьшенного (карманного) формата в зелёной суперобложке под малахит: Сказы Павла Бажова. — Пермь: Пермское книжное издательство, 1979 (худ. О.Коровин). Рядом — с теми же иллюстрациями издание обычного формата: Сказы Павла Бажова. — Пермь: Пермское книжное издательство, 1984 (худ. О.Коровин).

И ещё — цифровая копия (самой книги у меня нет)

Это 6) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961 (худ. О.Коровин).

Негусто. Экспериментальная и очень дорогая по тем временам книга 1983 года выпуска, и сборник 2005 года, выпущенный на закате деятельности одного очень хорошего издательства из Екатеринбурга. Художники наши: старшего советского поколения гениальный Г.Мосин, и младшего поколения — С.Ковалёв.

Слева направо: 7) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1983 (худ. Г.Мосин). 8) Бажов П. Малахитовая шкатулка. — Екатеринбург: У-Фактория, 2005 (худ. С.Ковалёв).

Первый иллюстратор Бажова — А.Кудрин был очень хорошим художником. У него и заставка в технике силуэта, и концовка в виде штрихового чёрно-белого рисунка, и раскрашенная страничная иллюстрация. Потолок был тогда задаваем полиграфическими возможностями — для провинции он был невысок. Хорошие иллюстрации выходили у тех, кто учитывал возможности полиграфии.

Заставка и концовка соответствуют своим названиям: на заставке первое появление Хозяйки медной горы, в концовке — плачь ящерицы над телом мёртвого Степана.

Страничная иллюстрация предсказуема для первого издания: сцена в подземном царстве, когда Хозяйка показывает свои богатства — "приданое" — человеку. Вот Кудрин сумел намекнуть на волшебство этой сцены: слева водопад изливается из скалы, которая при внимательном рассмотрении оказывается человеческим лицом.

Глядя на эту картинку, кажется мне, что в ней есть какие-то отголоски русского модерна — не Билибина, а Лансере с Бенуа. Наверное, художник Кудрин в глуши не успел пропитаться принципами соцреализма.

Художник Г.Перебатов, сделавший линогравюры к сборнику сказов в пору "оттепели", фантазиям не предавался. Его больше интересовала бытовая сторона сказов, а в горно-заводском цикле сторона эта была, в общем-то, беспросветной. В качестве заставки и единственной иллюстрации к самому сказочному сказу Перебатов нарисовал как "двое наших пошли траву смотреть" на фоне ужасающей нищеты.

О.Коровин — удивительный художник. Меня он поразил своими вариантами "Евгения Онегина" 1949 г. и 1989 г. — ничего общего (смотреть тут). Понятно, что прошло 40 лет, но многие художники свою манеру не меняют на протяжении жизни. Тогда мне показалось, что в этой восприимчивости Коровина новым веяниям было что-то конъюнктурное. Но теперь на примере иллюстраций к сказам Бажова, сделанным в разное время (а здесь было минимум три варианта), вижу, что Коровин был как раз настоящим творцом, с редкой способностью к эволюционированию. Он действительно всю жизнь учился и совершенствовался. При этом он выделялся из общего круга художников на всех этапах своей эволюции.

Сначала был свердловский сборник сказов Бажова 1949 года, где Коровин участвовал, но к "Медной горы хозяйке" в этом сборнике нет ничьих иллюстраций. Потом был свердловский сборник 1952 года, где тоже Коровин участвовал наравне с другими художниками, но опять к нашему сказу нет ничьих иллюстраций. А потом был московский сборник на иностранных языках (у меня на немецком 1956 года). В нём иллюстратором был один Коровин, и он сделал заставку к "Медной горы Хозяйке" в типично реалистическом стиле сталинских времён.

Цветных иллюстраций к "Медной горы Хозяйке" в этом томе у Коровина не было (к другим сказам есть, и они производят сильное впечатление — там уже не реализм, а фантасмагория).

Далее иллюстрации одного Коровина были помещены в московском сборнике 1961 года. Вот какие цветные полосные иллюстрации к нашему сказу (сканы взяты отсюда: https://shaltay0boltay.livejournal.com/41...

Судя по всему, это иллюстрации предыдущего периода творчества Коровина (1940-х гг.). Смотрятся они и в новом времени по-прежнему мощно. Интересен здесь образ Хозяйки. Коровин однозначно трактует её как существо нечеловеческой природы — в целом, очень неприятное. Хотя смотришь на эти грубые черты и взгляда не оторвёшь. Это наиболее адекватное прочтение Бажова.

Совершенно новый цикл иллюстраций к Бажову в современной манере был у Коровина в сборнике 1967 года, но "Хозяйка медной горы" осталась без иллюстраций — всё-таки не любил он её рисовать. Поэтому переходим сразу к позднему периоду творчества Коровина конца 1970-х гг.

Это из пермского сборника 1979/1984 г.

Вот две страничные иллюстрации — это уже не картинки сталинских времён. Манера изменилась. Первая картинка — схватка с приказчиком у шахты (реалистичная линия), вторая — прощание Степана с Хозяйкой (фантазийная линия). И опять главное внимание — к образу Хозяйки. Она по-прежнему чуждая человеку, но стала совсем хрупкой. Это уже про невозможную любовь богини и смертного. Очень эмоционально.

А вот загадочный форзац к пермскому сборнику. Женские фигуры в античном стиле. В 1970-х гг. таких могли в виде панно размещать в фойе каких-нибудь общественных зданий (дома культуры, вокзалы). В центре (немного правее) помещена Хозяйка медной горы с цветком и кайлом. Остальные фигуры — вряд ли из бажовских сказов (есть одна с контрабасом).

Это Коровин перевёл Хозяйку медной горы в разряд пленительных женских образов, строящих светлую жизнь. Ну а античный антураж — программа самого Коровина тех времён: отстранённый, слегка холодный академизм.

Изображение Хозяйки медной горы в исполнении Воловича хорошо известно: оно помещено на суперобложку подарочного уменьшенного издания 1969 года. Издание это не редкое, постоянно попадается у букинистов и в Интернете — так что многие его видели:

Очевидно, что на обложке — иллюстрация к сказу "Медной горы хозяйка": первая встреча, девица сидит на камне вполоборота. Однако в издании 1963 года эта картинка относится к сказу "Горный мастер", а в издании 1969 года — к сказу "Две ящерки". У Воловича было в этих изданиях не более одной цветной страничной иллюстрации на сказ, поэтому он не мог поместить портрет к первому рассказу цикла (там уже имелась чётко идентифицированная картинка). Вот и начала "плавать" иллюстрация с Хозяйкой. Будем считать, что этот портрет относится к сказу "Медной горы хозяйка".

Собственно рисунки к сказу. Заставка изображает зачин: двое наших идут траву смотреть.

Цветные иллюстрации: первое появление Хозяйки и смерть Степана, поданная как планетарное событие: женщины ломают руки, плачь стоит по всей земле, солнце померкло.

Эмоциональность Воловича делала напряжённым и гиперболизированным любой сюжет. Бажов у этого художника в романтическом ореоле, что, по всей видимости, было удачной находкой.

Полноценная сюита в книжке, которая вышла в 1977 году в неформальной серии Средне-уральского книжного издательства "Сказы П.П.Бажова". В этой серии в предверии 100-летнего юбилея Бажова выпускались крупноформатные книжки-картинки в мягкой обложке (потом многие из них были объединены в сборник под твёрдым переплётом). Отличные сканы с книги в хорошем состоянии взяты отсюда: https://knizgkin-dom.livejournal.com/1218...

Все перипетии сюжета:

1) Локализация: уральский пейзаж.

2) Встреча Степана с простой девушкой — Хозяйкой медной горы.

3) Противостояние Степана приказчикам. Непоколебимый Степан, сам как античный бог, и карикатурные угнетатели.

4) В гостях у Хозяйки и прощание с ней. Отвергнутая девица льёт драгоценные слёзы и сыплет их в руку Степана.

5) Тоска Степана по Хозяйке медной горы.

Эта сюита интересна тем, что она повторяет концепцию сюиты Баюскина сталинских времён (см.). Хозяйка медной горы стала постройнее и избавилась от крестьянских манер. Но никакого волшебства и никакой потусторонности: это обычная женщина. И платоническая любовь у Степана с Хозяйкой земная — с человеческими страстями.

Лучший, вероятно, уральский художник советских времён Г.Мосин реалистом не был. У него — полное доминирование волшебной линии в бажовских сказах. Хозяйка медной горы, скорее, призрак, чем существо, похожее на земную женщину.

Ну а С.Ковалёв рисует бажовские сказы уже как обычную сказку, но всё же как сказку для взрослых.

Мосинская школа в иллюстрациях Ковалёва иногда чувствуется.

P.S. 20/02/2021

Моё отношение к С.Ковалёву смягчилось, как только я понял, что этот уральский художник использует в своих рисунках приёмы Г.Мосина. Купил, наконец, переиздание сказов Бажова, иллюстрированных Ковалёвым. Это "Малахитовая шкатулка", изданная "Стрекозой" в 2018 году. Слева — сборник 2005 года ("У-Фактория"), справа — сборник 2018 года ("Стрекоза").

В московском издании хорошая бумага (не просвечивает), поэтому иллюстрации можно печатать в тексте, а не на вклейках. Все иллюстрации стали цветными.

В московском издании 2018 года добавились красивые форзацы и титульный разворот с уральским пейзажем.

Сами цветные иллюстрации стали не такими яркими и контрастными, но, может быть, так они и выглядят в подлиннике. Слева — сборник 2005 года ("У-Фактория"), справа — сборник 2018 года ("Стрекоза")

Ну а главное, в московском издании 2018 года увеличилось количество иллюстраций (к некоторым сказам их стало по две страничных, не считая заставки). Поздно на это обратил внимание, потому и купил так поздно. Правда, полная стоимость книги переваливает за тысячу рублей — поэтому ещё дождался скидки в 70 % в "Лабиринте", чтобы взять книгу за приемлемые 369 рублей. Так что полный набор иллюстраций Ковалёва к "Медной горы Хозяйке" выглядит так:

Больше года назад мы смотрели иллюстрации к сказу П.Бажова "Серебряное копытце". Тоже добавки накопились.

Поисковые запросы в оцифрованном архиве "Мурзилки" выявили июльский номер журнала за 1946 год. На нескольких страницах напечатана обширная редакция "Серебряного копытца" с картинками Е.Рачёва. Это не вершина мастерства Рачёва. Да и тема не его. Но всё же... Нигде не отмеченные иллюстрации знаменитого художника к Бажову.

Вот такой сборник из первых изданий: Бажов П. Малахитовая шкатулка. — М.: Сантакс-Пресс, 1997. Сейчас этот сборник с иллюстрациями старого советского художника Б.Игнатьева переиздаётся и всегда имеется в продаже.

Рисунки хорошие по технике, но ничем не выделяются из ряда типичной старой иллюстрации.

Обнаружился современный цикл иллюстраций к сборнику Бажова: "Уральские сказы", издательство "Арбор" (2015), художник А.Дмитриев. Книги издательства очень дорогие и по обычным каналам не распространяются. Иллюстрации — из Интернета.

Беспроигрышный приём — сделать картинки в стиле модерн (причём, родного билибинского направления).

К модерну в книжной иллюстрации я неравнодушен. Эта имитация художнику удалась.

Смотришь, и думаешь, что ведь, действительно, Бажов — представитель Серебряного века (ровесник А.Блока). Сказы его должны были тогда же до революции быть написаны, когда и "Русалочьи сказки" А.Толстого. Но тогда у молодого Бажова это были бы поверхностные подделки. Нет, только 1937 год, только мудрый колдун Бажов — а вот картинкам не обязательно быть в стиле соцреализма.

С сайта "Картинки и разговоры": http://www.fairyroom.ru/?p=515. Европейская художница сделала иллюстрации к изданному в Италии сборнику русских сказок — но, вроде бы, там только сказы Бажова.

Тоже ведь подражение модерну начала XX века (европейскому). Всё-таки подходит этот стиль Бажову.

Серебряное копытце — Король Олень с печальными глазами. Попал лесной козёл в Европу...

Интересные по технике картинки художника Н.Сажина из Интернета.

P.S. Поскольку Н.Сажин заинтересовал ценителей, оставляю ссылку на источник: официальный сайт Н.Сажина (там дата рисунков — 1991 год): http://book-graphics.blogspot.com/2013/07.... Есть также сведения об альбоме «Николай Сажин» издательства Петрополь 2007 г.

Ну и в завершение: сборник "Хрупкая веточка" (М.: Детская литература, 1979) с рисунками О.Коровина.

О.Коровин — свердловский художник, который иллюстрировал Бажова, начиная с 1950-х гг. Иллюстрации были цветные. В этом сборнике интересно то, что они сделаны в технике чёрно-белого линеарного рисунка.

Очень трогательные Дарёнка и Мурёнка.